Маршрут привычный: Минск-Москва-Алмата. Февраль. В Минске выпал снежок. Холодно, но есть чем дышать. В Домодедово ветер, метет поземка. Неуютно. Кругом раздраженная торопливость — привет, Москва. Хочется быстрее в самолет. Приближается посадка в Алмате. Ранее утро. Словно в масло, мы входим в плотное непроницаемое коричнево-серое облако. Оно тянется на много-много километров. За ним не видно ни заснеженных величественных горных пиков, которые охраняют мой город от злых ветров, ни голубого неба, ни суетливых улиц, когда-то неторопливо утопавших в цветущих яблоневых садах, фонтанах и зелени.

Я смотрю на масляное облако и спрашиваю себя: «Галя, ну какой же уровень анестезии нужен, чтобы жить в этом пространстве? Ты сошла с ума, дорогая, здесь жить?» Какой уровень игнорирования своих болей, своего тела, своих детей поддерживают люди, изо дня в день передвигающиеся в облаке токсичной гари, возникшем из-за дисбаланса энергий отца и матери, любви и чувствования, роста и развития? Почему жители не выбирают лечиться? Исцеляться? Потому что жителям нормально. У них все хорошо.

Города — живые сущности.

У города есть душа, тело, конечно же, кости и вены, артерии, мышцы и мозг, иногда хороший, иногда хромающий. Есть энергии развития. Есть дыхание, питание. Огонь, тепло, общность горожан.

Тело города полнится жизнью.

Хотя люди думают, что города созданы ими и для них, в городах живут птицы и духи, кошки и собаки, крысы, муравьи, деревья и травы, которые выращивает Природа. Нужные городу, нужные людям. Например, возле моего дома в Алмате вырос огромный пятак полноценного каннабиса. Природа знает, что помогает людям в той или иной местности, что именно исцеляет. Одуванчики повсюду, помощь костной системе и печени.

Потому что города болеют, как люди. И порой умирают не от старости, не от прожитой жизни, а от болезней.

В городе может быть хорошо, кайфно, а может стать невыносимо. В Алмате у меня чудная квартира, Дом-Дом-Дом, но я сбежала, потому что с одной стороны переросла, выросла из города в дикую природу, а с другой — ничем не могла заставить себя выходить на улицы. Особенно когда отказалась от машины, потому что поездки становились неприятными и забирали непомерную энергию. Ходить пешком оказалось еще неприятнее. Нездорово.

Город, бывший моим, тяжело болен. И не выбирает лечиться.

Как и многие другие города планеты, он сейчас полнится духом алчности, отчужденности, отсутствия любви и принятия. Город теряет силу день за днем, теряет тех, кто был сутью его здоровья.

Города болеют, как люди, от потери равновесия между пятью элементами. Поэтому давайте посмотрим не только на мою Алмату, но и на ваш город, с точки зрения баланса между Землей, Водой, Воздухом, Огнем и Деревом.

Что интересно — люди думают о себе, как о ком-то отдельном, смотрят в свой пуп. Думают, что можно отгородиться от среды. Я — это я, среда — это среда. Но это невозможно ни физически, ни энергетически, и вообще никак. Мы — часть пространства. Какой город, такие и горожане. Какие горожане, таков и город. Есть обмен, нет отдельности. Отдельности нет, не пытайтесь тешиться иллюзией, собирая чемодан в Тайланд. Туда все равно полетит Алмата, в тот самый Тайланд. Или Москва, если живешь в белокаменной.

Мы становимся городом. Город становится нами. Мы становимся пространством, в котором живем. Алматой или Москвой, Стамбулом или Нью-Йорком. Пространство созидается нами. Резонансом.

Перестаешь резонировать с городом на его частотах, на его условиях — вылетаешь из него, остаться невозможно.

И будучи в Алмате, ты от нее никуда не денешься, голубчик. Ее сила и ее дисбалансы будут в твоей крови, в костях, мыслях, желаниях. Она будет выстраивать твою жизнь, врываться в ритмы, поднимать страхи, для нее характерные, навязывать свои ценности — безудержную коммерцию и жажду близости к власти — с такой скоростью, что на ногах не устоять. Напитывать? Некоторые города и пространства могут напитывать, любить, поддерживать, но мой город только берет. Берет и берет, ничего не давая взамен. Спасают горы и парки.

Диагноз городу — диагноз его жителям.

Итак, пять элементов здоровья города.

ОГОНЬ

Тепло. Творчество. Общение. Сексуальность. Общность горожан. Управление. Продолжение жизни.

Я могу сесть в такси к приезжему джигиту, и от него идет волна той самой энергии, которую не надо называть словами. Но через несколько лет жизни в моем городе энергия джигита станет плоской и асексуальной. Он будет занят лишь автомобилем и имиджем, как большинство. Не только в Алмате, но и в Минске, скажем, все лишено огня. Холодно. Я приезжаю в Мадрид или в Стамбул… ааа… дело не только в городской жизни, оказывается. Дело в преобладающей системе ценностей.

Что выбирает большинство: близость к власти или близость к жизни.

Огонь — это общение, тепло возле костра. Это — сердце и любовь. Фестивали, шествия, праздники. Не только чтобы официоз праздновал выдуманное тысячелетие города, которому на самом деле сто пятьдесят лет, а истинные праздники, среди людей и для людей. В Алмате??? Карнавал в Алмате??? В Алмате огонь выгорает в бензобаках миллиона автомобилей, которых там не должно быть. На сексуальность и творчество огня не остается. Энергия уходит на бесконечную дорогу и бесконечную работу, увы. А творчество мутирует в картины с видами степи и коней агашкам на семидесятилетие.

Живя в Алмате, не надо удивляться, что годами нет секса и нет пары, и отношения не складываются. Этот город разрушает сексуальные энергии. Он превращает все в коммерцию и власть.

Заряженные творческие и сексуальные люди не выдерживают прессинга, уезжают.

Огонь — это и собаки, которые рядом у костра слушают истории вместе с людьми. То, что мой город вытворяет с собаками… словами не передать. Сплошной поток боли.

Огонь — это злость, энергия решения конфликтов. Разрушения старого, рождения нового. Конфликты в городе не принято решать. Принято давить. Но дрова-то накапливаются. Тем более, город выпиливает зеленые, здоровые деревья.

ДЕРЕВО

Энергия роста и развития. Духовного, умственного, физического. Печень. Зеленый цвет. Гнев. Корни.

Моя подруга с мужем и дочерью вместе с двумя десятками других людей садили деревья. Празднично, с музыкой. Газета «Vласть» организовала. Потому что город, как и любое иное пространство, нуждается в новом, в развитии. В умении проживать перемены. Деревья прожили всего полтора года. Малышей уже выпилили.

Не всем нужно развитие. И некоторым страшно, что палка упадет на пустую голову.

Деревья пилят, а нужно садить и лелеять.

Я люблю деревья. Скучаю по родным карагачам, сирени, абрикосу и липе вдоль дорожки, где мы гуляли с Точкой. Где мы с ней горевали по здоровому прекрасному огромному тополю, который тоже вел вперед и требовал соблюдать законы. Он сильно помешал. Деревья — учителя и хранители закона, говорят индейцы. Где много беззакония, там деревья сильно мешают.

Я скучаю по деревьям Алматы, и они по мне скучают, я знаю. Особенно те, которые смотрели на меня каждый день. Несмотря на пилильщиков, деревья в Алмате стоят, деревья любимы, их защищают, за них борется часть города. С развитием у Алматы есть небольшие шансы.

ВОДА

Мой город стоит там, где возможны ужасные землетрясения. Но я на них не обращаю внимание, все равно всегда выбираю места с высокой сейсмичностью. Я смотрю на растаявшие шапки горных вершин. Обычно покрытые снегом даже в июле и августе, они стоят голые в жаркие месяцы года. Я понимаю, что основную угрозу, реальную угрозу городу несет вода, грязная вода, полная глины и камней.

Вода — символ чувств. Вода — это музыка. Вода — рождение и смерть. Почки. Страх и восхищение. Амбиции и воля, работоспособность.

Я вижу, как легко собираются терапевтические и обучающие группы в Киеве или Москве, Минске или Нью-Йорке. И как много мужчин бывает в этих группах. В Нью-Йорке, где я училась нейротерапии и опен фокусу, группа состояла почти полностью из здоровенных мужчин. В Алмате… «Э, какой гештальт? У тебя какой объем движка? А коробка какая?».

Хорошо, ладно. С этим можно жить.

Грязная вода, непрожитые чувства, отсутствующая музыка города и гор, скорее всего, разнесут город. Но пока из крана течет достаточно чистая вода. Горные реки прекрасны. Поэтому для меня этот элемент города пока в равновесии.

ЗЕМЛЯ

В китайской медицине — символ матери и материнских энергией. Поджелудочная железа и селезенка. Отношения с сахаром. Желтый цвет. Питание. Размышления. Беспокойство. Благодарность.

Транспортные артерии города. Я не удивляюсь, что тяжелые перегруженные улицы Алматы регулируют пузатые сотрудники дорожной полиции. Основная еда города — тесто и мясо. Очень жирная, почти нет овощей и зелени, истинного напитывания. Еда, дающая высокую степень анестезии, отрезающая ощущения тела и послания души.

Очень точна здесь китайская медицина: как перегруженные улицы, так и большой живот, и вообще тема питания, говорят о том, что материнские энергии вышли из баланса. Что человек пытается добрать мать любой ценой.

Но хотя в городе полно пузанчиков, хотя вид обнаженного женского тела в социальных сетях вызывает безумную реакцию у тех, кому не хватило материнства, все же именно энергия Земли, энергия матери — опора, самая здоровая часть города. И я вижу, насколько наши женщины стоят за материнство. Порой даже противопоставляя себя обществу. Я вижу это и по прекрасным развязкам, и по удобной инфраструктуре. По детским площадкам. И по запросам о помощи, которые ко мне приходят — очень часто именно про материнство.

Так что энергиям элемента Земля, энергиям материнства в Алмате жмем руку с благодарностью.

МЕТАЛЛ

Отцовская энергия. Осень. Грусть и печаль, горевание. Легкие.

Страсть к накопительству власти или денег, богатства, признания, знаний, статуса, положения в обществе — признак нехватки отца, отцовской любви.

Самая больная, изувеченная, разрушенная часть городской жизни. Город выпиливает деревья, выпиливает возможность сепарации от родителей, отдельности от отца, самостоятельности, возможности иметь свое мнение, делать свой уникальный вклад в общество. Город сжигает свой огонь в погоне за отцовским одобрением, пытается угодить отцовским энергиям, достичь, служить, выслужиться, достичь, достичь славы, статуса, богатства, статуса, славы, богатства. В городе отравленный воздух, потому что отцам таким угодить невозможно! Невозможно «заслужить» любовь от отстраненного, холодного человека, занятого работой и контролем, поддержанием имиджа крутости, деньгами, машиной и телевизором. Любовь не надо заслуживать. Любят просто потому что ты есть. Потому что любят.

Город будет задыхаться, пока отцовская энергия не придет в баланс. Перестанет быть настолько доминирующей, удушающей, контролирующей, безудержной, запугивающей, отрывающей из земли.

Городу предстоит учиться горевать и грустить, отпуская старое.

Воздух, легкие, черный цвет.

Городу предстоит учиться направлять огонь по делу, а не на чтобы папа похлопал по плечу.

Городу предстоит трудное. Перемены могут быть мягче, воздух может стать чистым уже через несколько лет без дополнительных искусственных мер, если много-много горожан выберут пролечить свои личные отношения с отцами и отцовскими энергиями. Но у горожан наших с отцами все хорошо, правда?

Жизнь всегда опрокидывает иллюзии. Если за иллюзии крепко держаться, то опрокидывает очень больно.

******************

Конечно, нет идеально здоровых пространств, семей, людей. Есть такие, кто сильно искалечен, болеет, выпал из равновесия. Есть те, кто здоровее и активно выбирает исцеление, здоровье, продолжение жизни. Мы живем там и с теми, с кем у нас сильный резонанс. На травме или здоровье. Когда наша вибрация меняется, мы неудержимо меняем окружение — город, семью, страну — даже если страшно идти в неизвестность.

Алмата притягивает магнитом, без возможности вырваться, тех людей, кто растрачивает свой внутренний огонь, сексуальность, удовольствие и творчество на то, чтобы угодить отцу, его непомерным требованиям, его ожиданиям. Заслужить «отцовскую» любовь, хотя отцы, не способные плакать, любить не могут. Они живут во льду. Нездоровую отцовскую энергию несут не только мужчины. Ее также воплощают властные, контролирующие, доминирующие, холодные внутри женщины, матери, которым жутко страшно оттаять.

Когда я представляю, что осталась бы в городе, то понимаю, что да, приятно просыпаться в уютном доме. Понимаю, что работала и работала бы, работала и работала, тем более, людей, желающих получить помощь, много. Но кроме работы, ничего не было бы. Никогда не было бы. Работа и дороги заняли бы все пространство жизни. Не было бы дыхания, сладости, радости, любви, секса, природы. Только печальные деревья, которым мучительно находиться в таком шуме — деревья не любят шума — среди гари и ненависти, с которыми даже они, мудрые старейшины, не могут справиться. Я знаю, какая болезнь и какая именно смерть ждали меня в том пространстве.

Невозможность дышать.

Я выбрала жить. Выбрала жить возле двух заповедников на краю деревни.

Я ждала от города, как жду от людей, что не только я буду любить, уважать и заботиться, но и меня будут любить в ответ. Тот, кто любит, старается исцелиться ради любви, ради жизни. Перестает лгать — где ложь, нет места для любви. Идет в перемены, преодолевая страхи. Перестает манипулировать, внушать ложные ценности, использовать власть и силу, заставляя быть рядом. Я ждала от города, что он в ответ будет уважать меня, прислушиваться ко мне, услышит меня. Я, конечно, маленькая, но нас таких много. Маленьких людей, несущих городу что-то невероятно ценное.

Город выбирает не любить горожан. Город выбирает выпиливать деревья, приобретать все больше автомобилей, погружаться в гарь, алчность, безудержную авторитарность и анестезию.

И проблема не во власти, не в администрации. Город не равен власти! Не надо на нее спирать. Она — продолжение жителей. Проблема в самих жителях города. У которых все хорошо.

«Из Алматы ты ко мне летела, так меня хотела», поет мне деревня. Я хотела быть любимой и выбрала быть любимой. Я выбрала быть любимой отцом — заросшим соснами заповедником Баба Даг, матерью — морским заповедником Олюдениз, и мужчиной, просто мужчиной.

 

Советую почитать:

Неожиданное понимание боли

Как сделать волка толстым, близоруким и больным

Озарения умной женщины о кризисе и иллюзиях

 

Метки: