Мы нашли его в степи. Израненного, заброшенного. Привезли домой. Начали лечить раны. Высокий мужчина со смуглой кожей, длинные ноги. Раны большие. Папа, мы тебя нашли. Хорошо. Я вышла за двери белого глинобитного домика, в котором все происходит. За водой? Не помню. Помню, что возвращаюсь, а мама говорит, стесняясь, что они тебя похоронили. Я рыдаю, кричу: «Но он же живой!!! Как вы могли???» Потом с горечью понимаю, что ты недолго мучился, похороненный заживо. Что ты все равно уже умер.

Просыпаюсь. Сердце колотится сильно-сильно.

Повторяющийся сон. Когда папы не стало в 1997 году, я сильно поправилась, килограммов на пятнадцать. И много лет мне снилось, что мы его нашли. В степи чаще всего. Оказывается, он живой.

Потом сон надолго исчез и снова пришел в этом марте, после переезда. Мой переезд на берег моря сильно связан в возвращением в мою жизнь папы. Все расстановки последнего года были про папин род. Про мучительное принятие русского во мне. Про принятие папы во мне.

Я гуляю по дорожкам в деревне у моря. Кругом цветут глицинии, сладчайший аромат. Я снова и снова спрашиваю себя: кого закапываю живьем? Какую часть моей личности? Моей сущности? Моей жизни? Это хочет и может жить. Нужно увидеть, нужно понять, что закапывать нельзя! Нужно дать возможность дышать. Полечить раны. У папы в этих снах боль из моего тела.

Загадка.

Я думаю над ней неделю за неделей.

В моем детстве случился перевертыш, поэтому для меня мама олицетворяла силу духа и незаурядный ум, властность и решительность, жесткость и напор. Матриарх всего рода. На ней ответственность за нашу семью, за бабушку, за ее сестер. Продолжая мамину программу, я работала на статус, несла ответственность, зарабатывала деньги. Создавала в офисе счастливую семью и лидирующий бизнес. Пока не осознала цену. Пока не поняла, кто же за все это платит.

Свет и успех стоят дорого. За них платят жизнью те, кто берет на себя тьму.

В перевертыше моего детства папа был мягким, словно нуга, словно сладкая вата, такой мягкий, такой нежный … променял … променял Сходню и Яузу на Тастак и реку Или, Москву на Алмату. Художественный талант, красота, сексуальность, неожиданная для москвича смуглая кожа, сигарета в зубах, запах табака и руки в машинном масле. Заработанные за месяц деньги пропивались по дороге домой. Падая, ты лежал во дворе в забытьи. Покорно и преданно собирая на себя тень и помои семьи, и щедро отдавая жене, дочери и сыну все сияние и всю силу.

Неисполненность жизни? Я отказывалась видеть неисполненность твоей жизни, папа. Я год за годом доказывала себе и миру про свет и развитие. Не сдаваться. Идти вперед. В обучение, в исцеление. Я закапываю в землю неисполненность, бессмысленность, загубленость жизни?

Папа, я вернула женщине часть тени, которую она сливала на тебя. Со злостью и решительностью затолкала на родину тьму жизни, которую ты покорно брал себе, отдавая себя по капле. Еще больше я взяла себе, папа. Мою черную ночь души. Мое предательство, ненависть,  слабость, ранимость. Я стояла за тебя всеми силами и забирала обратно то, что ты мягко годами брал на себя. Ах, алкоголик… я признавала бездонность отчаяния.

Папа, у тебя же вообще ничего не было, кроме женщины, которой ты дарил свет. Как же ты жил, папа? Жена, рыбалка, сигареты.

Я знаю твое-мое отчаяние изнутри. Руки падают, идти некуда, холод одиночества и заброшенности. И хочется покончить со всем быстро и решительно. Ты в этот момент напивался до беспамятства. Я …  ела много ненужной еды, чтобы не сдаться.

А теперь нашла другой путь.

Я перестала быть жертвой, папа. Я пошла путем честности.

Отдаю миру его свет. Отдаю миру его тень. Как достоинство, так и помойные ведра, полные отрицания. Отрицания боли, страдания, жестокости, насилия, слабости, страха, лицемерия и отрицания самой жизни. Порой молча голосую ногами. Иногда говорю вслух, стараюсь донести послание.

И когда я снова позволяю закопать тебя живьем в землю, то понимаю, что начинаю сдаваться. Что замалчиваю для себя правду. Что снова, как ты, беру себе то, что мне не принадлежит. Страдание, которое должен нести другой или другие. Что снова, как у тебя, у меня не хватает силы стоять за мой гений и мое достоинство, за прекрасного лебедя. Что снова покорно тащу груз, под которым ломаюсь.

Исполненность жизни.

Я раньше думала, что исполненность — это напор, достижения, успехи, самореализация. Что необходимо раскрыть талант, отшлифовать бриллиант, получить признание. Я свято верила, что исполненность живет в любви и путешествиях, в духовной искре и в искусстве. В осмысленной интересной работе. В красоте и возможности быть на природе. Но сейчас, когда мое отношение к страданию так сильно поменялось, я понимаю, что ты принес свой дар. Твоя жизнь исполнена, хотя талант художника не нашел выхода, кроме как в нескольких чеканках по сплаву меди и бронзы. Хотя ты играл на баяне только вместе с алкоголем. И не смог закончить школу.

Ты дарил твоим детям и твоей жене возможность жить и возможность сиять. Сиять умом, талантом, силой, властью, деньгами. Моей купленной в салоне красивой субарой по сравнению с мопедом, на котором ты разбился. Ты тащил на себе все помойные ведра. Твоя жизнь исполнена, в ней есть смысл. Твой дар доходит до меня почти двадцать лет.

Я люблю тебя, папа. Я больше не стану тебя закапывать. Я буду видеть, где пытаюсь отобрать свет у других. Стыд мне подскажет дорогу. Я буду сознавать и признавать, где беру на себя чужую тень. Ведра, полные отрицания, тащить не согласна. Гнев мне подскажет путь.

Баланс света и тени будет соблюден, папа. Я обещаю.

 

Советую почитать:

Живительная влага для творческого колодца

Заветные мечты необходимо воплощать

О страдании

Волшебная иллюстрация: http://theshakespeareblog.com/2011/07/shakespeares-avon-act-8-sweet-swan-of-avon/